Мемуары Мэттью Перри «Друзья, любимые и одна большая ужасная вещь» — это оголённый нерв борьбы с зависимостью. Книга является откровением с мучительной, далеко выходящей за рамки роли Чендлера Бинга, историей звезды «Друзей». Вышедшая за год до смерти актёра, она стала мировым бестселлером, вызвав двусмысленную реакцию читателей и фанатов: от восхищения его мужеством до упреков в хаотичности. В центре этого вихря — «Большая Ужасная Вещь» — самоироничная метафора Перри для его зависимости, неразрывно сплетённая с триумфами, гнетущим одиночеством и тщетными поисками покоя в мире, где слава оказалась бессильна против внутренней пустоты.
Мэттью Перри, гениальный комик, подаривший миру незабываемого Чендлера Бинга, на страницах книги предстаёт трагическим антигероем собственной жизни. Его путь от «несопровождаемого ребёнка» в полёте между странами, в которых живут его разведённые родители, к вершине славы с гонораром в $1 млн за серию обернулся проклятием. Жестокий парадокс в том, что человек, сыгравший самого саркастичного «Друга», создавал эту книгу, как отчаянный крик о помощи, а не пиар-акцию. «Я должен был умереть. Считайте это посланием из потустороннего мира», — эти открывающие текст слова после октябрьской трагедии 2023 года обрели леденящее душу пророческое звучание.
Поводом для написания мемуаров послужил выход из комы, который стал чудом даже для врачей. В 2018 году опиоиды, которые ввели для вывода наркотических веществ в рехабе, буквально разорвали актёра изнутри — «взорвался» кишечник (перфорация). При подключении к аппарату вентиляции лёгких рвотные массы попали в лёгкие. 14 дней комы, 9 месяцев с калоприёмником, 14 операций. Даже здесь Мэттью Перри не может удержаться от чёрного юмора: «Поэтично: я был набит дерьмом, и оно чуть не убило меня». Но даже этот кошмар, пограничный опыт смерти, оказался недостаточным, чтобы остановить срыв — такова чудовищная природа зависимости.
Книга Перри — не хроника съёмок «Друзей», а безжалостная анатомия распада, где зависимость выступает сюжетообразующей катастрофой. Ещё во младенчестве ему давали психотропное лекарственное средство, чтобы малыш не плакал и быстро засыпал — физиологическая ловушка захлопнулась с колыбели. В поисках родительской любви он всё больше и больше увеличивал внутреннюю пустоту, скрывающуюся за вечными шутками. В 14 лет алкоголь стал «решением» для обретения обаяния, позже сильное обезболивающее, вызывающее зависимость, после серьёзной травмы на водных лыжах, — роковым входом в ад. На пике славы он поглощал 55 таблеток с психоактивным веществом в день, потратив $7 млн на реабилитации и пережив 55 мучительных детоксов — цифры, за которыми стоят нечеловеческая боль и отчаяние. «Друзья» сквозь туман. Съёмки культовых сезонов с третьего по шестой Перри вспоминает обрывками: играл Чендлера «с перегаром», сцены в Central Perk снимал в жесточайшей ломке, а однажды рухнул без сознания прямо после дубля. Его фирменный юмор превратился в спасительную маску:
«Я говорил шутки, зрители смеялись — это давало дозу адреналина. Но за кулисами я только и искал, у кого бы украсть таблетки».
Перри яростно опровергает миф, будто успех способен исцелить глубинные травмы. Описывая роскошный особняк с панорамой на океан, он с горечью замечает: «В нём жили только я, медсестра да садовник. Я сорвал джекпот в зависимое бинго: слава, деньги — и ни одного человека, готового обнять тебя без камер». Его романы, в том числе с Джулией Робертс, или мечты о семье, неизменно рушились из-за всепоглощающего страха: «Я бросал первым, чтобы не бросили меня». Даже «Друзья», ставшие его настоящей семьёй, были бессильны пробить броню его зависимостей и боли. Лиза Кудроу в предисловии с горечью признаётся: «Я не знала, как часто он балансировал на самом краю пропасти».
«Друзья, любимые и одна большая ужасная вещь» — это подробный, страшный список зависимостей, где деньги и слава — лишь декорации трагедии. Перри не пытается себя оправдать или выставить жертвой. Его голос звучит как крик из кромешной тьмы: «Бог везде, но канал связи забит». Его личная трагедия в том, что прочистить этот канал до конца ему так и не удалось. Но книга осталась — как протянутая рука тем, кто ещё блуждает в том же аду, и тем, кто отчаянно пытается понять их невыносимую боль. После неё смотреть «Друзей» вы уже не сможете прежними глазами: за каждой блистательной шуткой Чендлера вы теперь будете слышать эхо голоса человека, в отчаянии шептавшего: «Мне не нужен „Оскар“, мне нужен просто ещё один день жизни».